Дивный сад
ГлавнаяПалисадникДеревья и кустарникиЦветы и травыСадовый инвентарь

малина в садуОтдых на дачном участке - одно из величайших изобретений человечества. Физическая работа в саду полезна в качестве разгрузки после трудовой недели. Хороший урожай фруктов и ягод в собственном саду можно только работая с душой. Однако иногда хочется сменить обстановку и просто отдохнуть, сидя за компьютером. Несомненно, что для работы в саду и цветнике требуются не только знания и умения.

Садоводу зачастую необходима богатырская сила, чтобы обрезать старые ветви яблонь или груш, расположенных на верхушке кроны. Для этого необходимо использовать веревочные растяжки, которые помогут сбросить спиленные ветви в нужном направлении. Необходимо соблюдать технику безопасности, чтобы не нанести вред здоровью ваших помошников и не повредить бизлежащие строения и посадки.

Советы по уходу за растениями можно найти на сайтах соответствующей тематики. Еще в школьных учебниках, читая отрывки из великого литературного наследия, можно было найти удивительное описание фруктовых садов и малинников. Урожай вишен и огурцов поражал читателей своим изобилием. Массу полезной информации по уходу за растениями, обрезке и своевременной защиты от вредителей можно найти во всемирной паутине. В настоящее время печатается множество литературных изданий о садоводстве и огородничестве. Применить полученные в сети интернет знания на практике можно в своем саду или огороде.

Русские идеалы, герои и типы

То был век богатырей, Но смешались шашки, — И полезли из щелей Мошки да букашки1.

От этих богатырей, о которых говорилось в предыдущей главе, нас разделяет ровно два века. Нынче уже не только никого не коптят, не ставят на спицы, не колесуют, но исчезли даже плети и розги2. По-видимому, утратилось всякое мерило для определения человеческой выносливости и бесстрашия. Мучительство не в духе времени, история не хочет кровавых жертв, общество ими возмущается, цивилизация сделала очевидный прогресс. Какими же признаками определять современных героев и сильных людей, если чугунные организмы утратили уже свое значение? Где искать этих героев и богатырей? Летопись и история молчат: вместо сказаний, сохранивших память об Аввакумах, на сцену выступает роман и повесть; вместо живых людей — типы. Каковы же эти типы?

Евгений Онегин Пушкина начал собою эпоху или, вернее, период разных героев нашего времени. Пушкин воспитал целое поколение романистов и повествователей, у которых недостало силы подняться выше идеала, созданного их великим учителем. И. С. Тургенев, кажется, последний из наиболее сильных писателей этой отжившей школы.

Об Онегине говорилось слишком много и еще так недавно, что снова возвращаться к этому типу суемыслия нет никакой необходимости3. Но нельзя Архитектура ампир

сказать того же о герое Лермонтова — Печорине. И с него-то я начну.

Печорин относится к Онегину так же, как Лермонтов к Пушкину. В Печорине мы встречаем тип силы, но силы искалеченной, направленной на пустую борьбу, израсходовавшейся по мелочам на дела недостойные.

Вот как Лермонтов описывает Печорина: «Он был среднего роста; стройный, тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни и перемены климатов, не побежденное ни развратом столичной жизни, ни бурями душевными; пыльный бархатный сюртучок его, застегнутый только на две нижние пуговицы, позволял разглядеть ослепительно чистое белье, изобличавшее привычки порядочного человека; его запачканные перчатки казались нарочно сшитыми по его маленькой аристократической руке... Его походка была небрежна и ленива... Когда он опустился на скамью, то прямой стан его согнулся, как будто у него в спине не было ни одной косточки; положение всего его тела изобразило какую-то нервическую слабость; он сидел, как сидит бальзакова тридцатилетняя кокетка на своих пуховых креслах после утомительного бала... Его кожа имела какую-то женскую нежность; белокурые волосы, вьющиеся от природы, так живописно обрисовывали бледный, благородный лоб, на котором, только по долгом наблюдении, можно было заметить след морщин, пересекавших одна другую, и вероятно обозначавшихся гораздо явственнее в минуты гнева или душевного беспокойства...

У него был немного вздернутый нос, зубы ослепительной белизны и карие глаза... они не смеялись, когда он смеялся!» Нужно отдать справедливость Лермонтову, что он не поскупился на красивые краски, чтобы расположить читателя в пользу Печорина. Какая разница с всклокоченным, необузданным, не знающим удержа Аввакумом! И то правда, Аввакума не коснулась цивилизация; он продукт той эпохи, когда ходила сырая сила и великосветскость была неизвестна. Печорин, напротив, плод двухвековой цивилизации. Грубая рука Аввакума переродилась в нем в маленькую аристократическую ручку; загрубелая кожа главы раскольников — в нежную женскую кожу; спина, способная выносить десятки ударов кнутом, стала гибка, точно без костей, и нервической слабостию напоминала бальзаковскую кокетку.

И по своей деятельности Печорин изображает нечто, на Аввакума вовсе не похожее. Добродушный сын природы, Аввакум, вспоминал через 15 лет с http://www.school-essays.info/

нежностию черную курочку, «одушевленное творение Бо-жие»4, Печорин обдал холодом искренно привязанного к нему Максима Максимовича через два года разлуки, и без всякой нужды оскорбил старика. И в то же время Печорин и не глуп, и не зол. На упрек Максима Максимовича, что он забыл: «Ну полно, полно, — сказал Печорин, обняв его дружески, — неужели я не тот же?.. Что делать?., всякому своя дорога...»

 

желтый
©   ДИВНЫЙ САД.РУ 2009-2017